В числе поборов тех, других,
Не помню, право, я, за множеством, каких,
Определенных льву с звериного народа
(Так, как бы, например, крестьянский наш народ
Дает оброки на господ),
И масло также шло для львина обихода.
А этот так же сбор, как всякий и другой,
Имел приказ особый свой,
Особых и зверей, которых выбирали,
Чтоб должность сборщиков при сборе отправляли.
Велик ли сбор тот был, не удалось узнать,
А сборщиков не мало было!
Да речь и не о том; мне хочется оказать
То, что при сборе том и как происходило.
Большая часть из них, его передавая,
Катала в лапах наперед;
А масло ведь к сухому льнет,
Так, следственно, его не мало
К звериным лапам приставало;
И, царским пользуясь добром,
Огромный масла ком стал маленьким комком.
Однако как промеж скотами,
Как и людскими тож душами,
Не все бездельники, а знающие честь
И совестные души есть,
То эти в лапах ком не только не катали,
Чтоб масло передать по совести своей.
Ну, если бы честных зверей
При сборе этом не сыскалось,
То сколько б масла льву досталось?
Не знаю, так ли я на вкус людей судил?
Я льву, на жалобу об этом, говорил:
"Где сборы,
Там и воры;
И дело это таково:
Чем больше сборщиков, тем больше воровство".
Примечание:
Побор львиный. Впервые — изд. 1799 г., ч. 3, стр. 29. Печ. по PC, 1872, апрель, стр. 600. В черновой рукописи после стр. 14 записаны еще три стиха, быть может, ошибочно пропущенные при переписке басни в чистовую тетрадь:
Как масло, чтоб до льва дошло,
Обряду в том людскому подражая,
По старшинству зверей с рук на руки пошло.
В той же рукописи Хемницером вычеркнуто заключительное нравоучение:
Воров казнят, воров шельмуют,
Однако воры всё воруют.
В прозаическом плане басни стихотворная концовка заканчивается:
И лев, пожав плечами,
«Как быть, — сказал, — но что ты сделаешь с ворами?
По счастью, что не все такие меж зверями».
—33 напечатано:
Лев в этом своего не находил расчета;
А слон, которого призвал
Он для совета,